ЮБИЛЕЙ МИХАИЛА ДМИТРИЕВИЧА АФАНАСЬЕВА

17 августа библиотечная общественность сердечно поздравляла с 60-летием Михаила Дмитриевича Афанасьева.

Михаил Дмитриевич, окончив в 1969 г. Московский государственный институт культуры, начал свой трудовой путь в главной в ту пору библиотеке страны – «Ленинке», в молодом структурном подразделении отдела библиотековедения и библиографии – секторе социологии библиотечного дела. Исполнив свой воинский долг, отслужив в рядах Армии, он вернулся сюда же, где основательно овладел методикой социологических исследований. Он – участник ряда конкретно-социологических работ сектора, но ведущая роль принадлежит ему в изучении особенностей чтения рабочих 70-х гг.

Михаил Дмитриевич проявил себя как самостоятельный специалист, талантливый ученый, хороший организатор. Это позволило коллективу Государственной публичной исторической библиотеки РФ выбрать его своим директором. И с 1989 г. по сей день он остается руководителем «Исторички», с годами приобретая все больший профессионализм и авторитет.

Имя М.Д. Афанасьева отлично известно в широких библиотечных кругах, поскольку трудно назвать крупную всероссийскую акцию, на которой бы не звучала его позиция по принципиальным вопросам. Он – один из разработчиков Федерального Закона 1994 г. «О библиотечном деле» и ныне входит в состав группы, которая готовит новый текст Закона. М.Д. Афанасьев – член Общественного комитета содействия развитию библиотек России, возглавляемого Б.В. Грызловым, Председателем Государственной Думы Федерального Собрания РФ. С 1990 г. он является членом постоянного комитета Круглого стола по истории библиотек ИФЛА.

Мнение его, кандидата педагогических наук с 1979 г., действительного члена Международной академии информатизации при ООН, знатока истории библиотечного дела, социологии чтения, генеалогии книжных собраний, всегда аргументированное и взвешенное, учитывается при решении многих острых вопросов, которые встают перед библиотечным делом на современном этапе.

Михаила Дмитриевича хорошо знают и специалисты исторической науки России и других стран благодаря широте его взглядов и эрудиции, советуются с ним, прибегают к его помощи.

Первая научная работа написана М.Д. Афанасьевым еще на студенческой скамье, с той поры появилось не менее пятидесяти его публикаций теоретического и научно-практического характера, посвященных роли библиотеки в обществе, взаимоотношениям читателя и библиотеки, истории развития библиотек и др.

В Государственной публичной исторической библиотеке России за прошедшие почти 20 лет произошли серьезные преобразования, вырос уровень ее технологической и технической оснащенности, идет реконструкция зданий.

Совершенствуется система обслуживания читателей, популяризации исторических знаний. В том, что среди федеральных библиотек «Историчка» пользуется устойчивой доброй славой – немалая заслуга Михаила Дмитриевича Афанасьева и его команды.

Уверены, что юбиляру предстоят еще большие свершения, связанные и с его ставшей родной исторической библиотекой, и с развитием библиотечного дела в целом, которое стало его жизненным поприщем.

В данном разделе представлена электронная версия «Книги Памяти Вологодской области». Дата последнего обновления - май 2019 года. В каждом муниципальном районе и городском округе проведена большая работа по проверке достоверности и дополнению данных о наших земляках, погибших в годы Великой Отечественной войны.

Основой для базы данных Электронной книги памяти послужила электронная версия печатного издания «Книги Памяти Вологодской области», изданное в 32 томах в Вологде с 1989 по 1995 гг. Создатели печатной Книги:

· Правительство Вологодской области
· Северное отделение Археографической комиссии РАН
· Вологодский институт повышения квалификации и переподготовки педагогических кадров
· Вологодский областной комитет мира и согласия и областное отделение Российского фонда мира
· Вологодский областной военный комиссариат
· Вологодский областной совет ветеранов войны и труда
· Администрации районов области

Общественная редколлегия издания: В.В.Судаков (главный научный редактор), Г.А. Акиньхов, Н.И. Баландин (зам. редактора), Т.В. Замараева, П.А.Колесников (научный консультант), О.А.Наумова, В.Г. Нечепа, Е.А. Поромонов, А.Н.Преснухин, А.А.Романов, Г.В.Судаков, В.П.Сумароков, Г.В. Шириков.

В обновленную версию электронной книги вошли имена вологжан, погибших, пропавших без вести во время Великой Отечественной войны, ставшие известными после издания печатной Книги памяти. Электронная база дополнена полями, которые отсутствовали ранее: место рождения воина, РВК и дата призыва, воинская часть, должность, ссылки на источник информации и поле дополнений.

Все замечания и предложения просим направлять по адресу:

160035, г. Вологда, Торговая площадь, д.3, ВОМОО «Вологодский поисковый отряд», тел. 72-01-31, [email protected]
Куратора проекта «Электронная Книга Памяти Вологодской области» в ВОМОО «Вологодский поисковый отряд» – Щёкотова Юлия Владимировна, тел. 89114415803, е-mail: [email protected] .

Поля «ФИО»: Фамилия, имя и отчество может быть заключено в скобки, если не было возможности определить правильное написание.
Поле «Год рождения»: то же
Поле «Место рождения»: в книгу внесены данные о людях, не являющихся уроженцами Вологодской области, но призванных Вологодскими военными комиссариатами, либо, не являющихся уроженцами Вологодской области, но имевших родственников, проживавших на территории нашей области.
Поле «РВК и дата призыва»: данные о том, каким военным комиссариатом и когда мобилизован воин
Поле «Воинская часть»: в каком подразделении: полку, бригаде, дивизии, армии и т.д. служил на момент гибели. Условные сокращения в/ч приведены в Приложении.
Поле «Должность»: занимаемая в в/ч должность.
Поле «Причина гибели»: погиб, убит, пропал без вести, иная причина.
Поле «Дата гибели»: дата смерти или пропажи без вести в том случае, если эти данные известны.
Поле «Место гибели»: место гибели согласно административно-территориального деления в период Великой Отечественной войны.
Поле «Адрес родных»: адрес проживания родных на момент гибели и согласно административно-территориального деления в период Великой Отечественной войны.
Поле «Источник»: ссылка на источник информации: ЦАМО – Центральный Архив Министерства Обороны, ЦВМА – Центральный военно-морской Архив.
Поле «Фонд»: номер или название фонда воинского подразделения в Архивах.
Поле «Опись»: номер описи фонда подразделения.
Поле «Дело»: номер дела в описи фонда подразделения.
Поле «Лист»: обозначены номера листов в деле. Номер с пометой «об» обозначает оборотную сторону листа в деле
Поле «Дополнение»: все дополнительные сведения, помогающие определить судьбу солдата, а также противоречия, возникшие при сборе сведений о человеке.

Пояснения сокращений

ВОИНСКИЕ ЧАСТИ:

2 Уд. А – 2я ударная армия, 2 У Армия, 2 УА
а – армия
гв. А – гвардейская армия
26 А – 26 армия
авиадивизия – авиадивизия
авиаполк – авиаполк
адп- артиллерийская дивизия прорыва
азсп – армейский запасный стрелковый полк
агсд – армейская горнострелковая дивизия
ап – артполк
ап РГК – артполк Резерва Главного Командования, артполк РГК
ап ПТО – артполк ПТО, противотанковый полк (1941-половина 1942 г.)
апабр – армейская пушечная артбригада
бад – бомбардировочная авиадивизия, бомб. АД
бад ДД – тоже дальнего действия
бап – бомбардировочный авиаполк
бап ДД – тоже дальнего действия
ВА – воздушная армия
гв. вдд – гв. воздушно-десантная дивизия
гв. вдп – гв. воздушно-десантный полк, гв. вдсп, вдп
гв. вдап – гв. воздушно-десантный артполк, вдап
гв. мд – гвардейская миномётная дивизия
гв. ск. – гвардейский стрелковый корпус
гап – гаубичный артполк
габр – гаубичная артбригада
гсбр – горнострелковая бригада
двл – дивизионный ветлазарет
зап – зенитно-артиллерийская дивизия
зенад – зенитно-артиллерийская дивизия
зенап – зенитно-артиллерийский полк
зсбр – запасная стрелковая бригада
зсп – запасный стрелковый полк
иад – истребительная авиадивизия
иап – истребительный авиаполк
ибр – истребительная бригада
иптап – истребительно-противотанковый артполк
иптабр – истребительно-противотанковая бригада
иминбр – инженерно-минная бригада
ибрсн – инженерная бригада спецназначения
исбр – инженерно-саперная бригада
кап – корпусной артполк
кп – кавалерийский полк
лап – легкий артполк
лабр – лёгкая артбригада
мд – моторизованная дивизия
мп – моторизованный полк
мцп – мотоцикл. полк
мк – механизированный корпус (1941 г.)
мехк – механизированный корпус (с 1942 г. и далее)
миб – мотоинженерный батальон
минд – минометный дивизион
минп – минометный полк
мибр – минометная бригада
мсб – мотострелковый батальон
омпоб – отдельный моторизованный противотанковый огнемётный батальон
мсбр – мотострелковая бригада
мсд – мотострелковая дивизия
мсп – мотострелковый полк
мспб – мотострелково-пулемётный батальон
мшисбр – мотоштурмовая инж. – сапёрная бригада
оаэсб – отдельный аэросанный батальон
обрмп – отдельная бригада морской пехоты
обмп – отд. Батальон морской пехоты
обро – отдельный батальон ранцевых огнемётов
обс – отдельный батальон связи
озад – отдельный зенитно-артиллерийский дивизион
оиптд – отд. истребительный противотанковый дивизион (и варианты)
оиб – отд. инж. батальон
окурсбр – отд. курсантская стрелковая бригада
окшр – отд. кабельно-шестовая рота
олб – отдельный лыжный батальон
олбр – отдельная лыжная бригада
олбс – отдельный линейный батальон связи
оморсбр – отдельная морская стрелковая бригада
омпмб – отдельный моторизованный понтонно-мостовой батальон
омсб – отдельный медсанбат
опаб – отдельный пулеметно-артиллерийский батальон
опулб – отдельный пулемётный батальон
орб – отдельный разведбатальон
орвб – отдельный ремонтно-восстановительный батальон
орр – отдельная разведрота
орро – отд. Рота ранцевых огнемётов
орс – отдельная рота связи
орхз – отдельная рота химзащиты
осад – отдельный самоходный арт. дивизион
осбр – отдельная стрелковая бригада
отд. уч. тп – отдельный учебный танковый полк
отр – отдельная телеграфная рота
отср – отдельная телеграфно-строительная рота
отэр – отдельная телеграфно-эксплуатационная рота
оучб – отд. учебный стрелковый батальон
пад – пушечно-артиллерийская дивизия
пап – пушечный артполк
пабр – пушечная артбригада
мпмб – моторизованный понтонно-мостовой батальон
пабр – пушечная артбригада
понмбр – понтонно-мостовая бригада
сад – смешанная авиадивизия
сап – самоходный артполк
смеш. авиаполк – смешанный авиаполк
сапб – саперный батальон
сд – стрелковая дивизия
ск – стрелковый корпус
сп – стрелковый полк
ТА – танковая армия (гв. ТА – у гвардейских ТА)
тк – танковый корпус
шад – штурмовая авиадивизия
шап – штурмовой авиаполк
шисбр – штурмовая инженерно-саперная бригада

ГОСПИТАЛИ:

ЭГ – эвакогоспиталь
ППГ – полевой передвижной госпиталь
ТППГ – терапевтический полевой передвижной госпиталь
ХППГ – хирургический полевой передвижной госпиталь
ИГ – инфекционный госпиталь
КПГ – корпусной передвижной госпиталь
ГЛР – госпиталь легкораненых
АГЛР –армейский госпиталь легкораненых
ВГ – военный госпиталь
ВМГ – военно-морской госпиталь
ЭП – эвакопункт
УГПЭП с ЭП – управление головного эвакоприемника с эвакопунктом
ФЭП – фронтовой эвакоприемник
РЭП – распределительный эвакоприемник
СЭГ – сортировочный эвакогоспиталь

КарФ – Карельский Фронт
ЛенФ - Ленинградский
ВолхФ - Волховский
СЗФ – Северо-Западный
КалФ - Калининский
ЗапФ - Западный
БрянФ - Брянский
ВорФ - Воронежский
СталФ - Сталинградский
ЮЗФ – Юго-Западный
ЮВФ – Юго-Восточный
ЮФ - Южный
СКФ – Северо-Кавказский
ЗакФ - Закавказский
КрымФ - Крымский
3 ПрибФ – 3-ий Прибалтийский
2 ПрибФ – 2-ой Прибалтийский
1 ПрибФ – 1-ый Прибалтийский
3 БелФ – 3-ий Белорусский
2 БелФ – 2-ой Белорусский
1 БелФ – 1-ый Белорусский
1 УкрФ – 1-ый Украинский
2 УкрФ - 2-ой Украинский
3 УкрФ - 3-ий Украинский
4 УкрФ - 4-ый Украинский
1 ДВФ – 1-ый Дальне-Восточный
2 ДВФ – 2-ой Дальне-Восточный

АрхВО - Архангельский военный округ.
ЛенВО - Ленинградский
МВО - Московский
ОрВО - Орловский
ХВО - Харьковский
СКВО – Северо-Кавказский
ПрибОВО – Прибалтийский Особый
ЗапОВО – Западный Особый
КОВО – Киевский Особый
ОдВО - Одесский
ЗакВО - Закавказский
САВО – Средне-Азиатский
СибВО - Сибирский
УрВО - Уральский
ЗабВО - Забайкальский
ДальВО - Дальневосточный
СталВО - Сталинградский
ЮжУрВо – Южно-Уральский
ПриВО - Приволжский

Элемент не найден!

Очевидно, что Форум РБА в Красноярске стал своеобразной точкой отсчёта в новом позиционировании главной библиотечной ассоциации страны. Профессиональное сообщество выбрало руководителя, планы и проекты которого посчитало способными эффективно ответить на вызовы времени.

В преддверии Всероссийского библиотечного конгресса к разговору о достигнутых результатах и работе в команде, коммуникации с Минкультуры России и системных проблемах управления «УК» пригласил Президента РБА, директора Государственной публичной исторической библиотеки России Михаила АФАНАСЬЕВА .

- Михаил Дмитриевич, последняя наша беседа на страницах журнала состоялась накануне выборов Президента РБА. Тогда профессиональное сообщество выбрало Вас, и вот уже год Вы возглавляете Российскую библиотечную ассоциацию. Скажите честно, не пожалели, что согласились предложить свою кандидатуру на этот пост?

Конечно, бывали моменты, когда я размышлял о том, зачем взялся за это дело, потому что с момента избрания моя жизнь кардинально изменилась. Безусловно, я представлял масштаб задач, которые стояли перед ассоциацией, и сложности в их решении, но не предполагал, каких сил это потребует. К сожалению, были и разочарования, и проблемы, например в деятельности нашего профессионального сообщества как единой команды: насколько быстро и эффективно мы можем отвечать на вызовы времени. Здесь для меня было не всё просто.

Откровенно говоря, меня удивляет отношение коллег к РБА как к некой сторонней инстанции, которая должна знать всё, что происходит в их библиотеках, и обязательно иметь собственную точку зрения. Многие ждут, что РБА придёт и решит все проблемы, осудит неправых, поддержит тебя в твоих желаниях, хотя РБА - это же мы все! Каким-то образом надо менять эту психологию, иначе мы обречены на роль жертв обстоятельств, а не творцов своей судьбы.

- Как оцениваете главные итоги года работы РБА? Что удалось сделать, что оставлено на ближайшую перспективу? Что вообще, как оказалось по факту, невозможно сдвинуть с мёртвой точки?

На мой взгляд, самое главное - мы смогли установить взаимодействие с органами власти - это то, что в прошлогодних наказах стояло за номером один. Во всяком случае, на уровне Министерства культуры РФ удалось наладить конструктивный диалог. Совершенно очевидно, что у ведомственных управленцев есть своё представление о целях, которые стоят перед библиотечной отраслью, и они ждут, что их распоряжения будут быстро и качественно выполняться. А профессиональное сообщество видит ситуацию изнутри, замечая все проблемы исполнения этих указаний и их возможные последствия, и это объективное противоречие, в рамках которого надо находить формы взаимодействия. Важно, что в Министерстве культуры РФ и других властных структурах (например, в Комитете по культуре Государственной Думы, в Общественной палате РФ и др.) появилось понимание того, что можно опираться на профессиональное мнение, когда возникают вопросы, связанные с библиотеками. Сегодня я могу с уверенностью сказать: ни один принципиальный библиотечный вопрос, возникающий в работе Министерства культуры РФ, Комитета по культуре Государственной Думы, не обходится без того, чтобы не переадресовать его в РБА в расчёте на то, что мы выскажем своё экспертное мнение или подготовим справочный материал либо проект нормативного документа.

Второе, что удалось, - снять напряжение в нескольких проблемных точках, таких, например, как минимальные нормативы размещения библиотечной сети. Это стало результатом нашего сотрудничества с профильным ведомством и работы специалистов РБА (организатором работы выступил С.А. Басов, экспертизы - С.С. Дедюля, за что им отдельная благодарность). Во всяком случае, никаких поправок в предложенные нами новые нормативы чиновники не вносили.

Путём многоэтапных переговоров, далеко выходящих за пределы ведения Министерства культуры РФ, удалось достичь согласованной позиции по поводу судьбы в библиотеках материалов экстремистского содержания и изданий организаций, признанных в нашей стране нежелательными. Инструктивные материалы по этому поводу были утверждены министерством в редакции, подготовленной в рамках РБА, благодаря чему с ряда библиотек сняли обвинения в распространении подобных изданий.

Ещё одна задача, в решении которой мы продвигаемся, - это правовая защита библиотек и их юридическая поддержка. Год назад мы планировали создать специальную юридическую службу для этих целей, но в конечном счёте договорились с одной из авторитетных юридических фирм об обслуживании нас по факту обращения. Пока все вопросы решаем не на коммерческой основе, а путём консультаций. Но здесь есть наши собственные нюансы, и проблема оказалась сложнее, чем просто оперативная реакция РБА на происходящие события.

На практике мы столкнулись сразу с несколькими типами конфликтных ситуаций. Первая - когда в библиотеке происходит конфликт между администрацией и сотрудниками, и чаще всего проблема связана с нарушением трудовых прав сотрудников. По опыту первого года мне пришлось сформулировать для себя такой тезис: РБА - не профсоюзная организация. Профессиональная библиотечная ассоциация защищает права сообщества и нашего общего дела перед внешним миром. Если мы начнём разбирать конфликты внутри самого библиотечного дела, то только ослабим свои позиции. В этой ситуации на ум приходят евангельские слова: «...дом, разделившийся сам в себе, не устоит». Есть профсоюз работников культуры, другие профсоюзные организации, есть, наконец, трудовая инспекция. И если мы будем заниматься профсоюзными делами, то это никак не улучшит позиционирование библиотек в обществе.

Вторая категория конфликтов - когда мы получаем информацию о том, что библиотечное дело в том или ином регионе страдает под воздействием административных решений. Но нередко оказывается, что и здесь мы имеем дело не с объективным анализом ситуации, а с субъективными взаимоотношениями внутри коллектива, где, например, одного руководителя принимают, а другого, вновь назначенного, - нет. Тогда мы выступаем как некие миротворцы, пытаясь сгладить конфликтную ситуацию, которая не имеет прямого отношения к библиотечному делу. Это больше работа социальных психологов.

Наконец, вопросы, которые касаются непосредственно библиотек, например их закрытия. Очевидно, что ситуация непростая, при этом мы заметили, что наша работа даёт некоторые плоды: мнение профессионального сообщества уже не игнорируется. Так, местные власти, опасаясь негативной реакции общественности, выбирают «интересные» способы выхода из неё. Например, недавно в РБА пришло письмо от одной из городских администраций с просьбой дать профессиональную оценку их решению. Они планируют закрыть одну из трёх библиотек в небольшом городе и хотят подстраховаться мнением отраслевого сообщества, предлагая нам стать участником этого процесса и разделить с ними ответственность.

- И как Вы на это реагируете?

Проблема заключается в том, что сегодня мы не готовы выступать в качестве таких экспертов. Когда я обращаюсь к коллегам из РБА, то они говорят, что однозначного ответа быть не может: следует оценивать специфику региона, изучать статистику. Поэтому в отношении того, что можно решить на уровне штаб-квартиры, личных действий Президента, Правления, взаимодействие налажено, но, когда речь заходит о более широком и глубоком участии остальных членов, ситуация намного сложнее.

Возвращаясь к вопросу о том, чего пока не удалось сделать… Мы все знаем, как остро стоит вопрос формирования позитивного образа современной библиотеки и её активного позиционирования в современном обществе. Всё это ещё предстоит сделать через СМИ и общественное мнение. Здесь я вижу два пути. Первый - масштабные форумы, на которых мы могли бы продемонстрировать свои возможности и значение библиотек, но для реализации этой задачи времени было слишком мало. Сейчас я веду переговоры со столичным правительством, чтобы в будущем провести конгресс РБА в Москве, это будет шансом ярко заявить о себе. Не менее важен второй путь - собрать пул журналистов, заинтересованных в публикациях на тему библиотек, и активно работать с ними и со СМИ в целом. Этого пока не получилось, потому что наше предложение в информагентства и прессу о сотрудничестве нашло понимание только там, где были личные контакты. Все остальные данное обращение фактически проигнорировали. Особо острых и резонансных скандальных поводов, интересных СМИ, мы стараемся не создавать, поэтому для большинства журналистов наши сюжеты неинтересны. Судя по всему, нужен какой-то другой путь взаимодействия.

- А как решаются вопросы юридического аудита документов, подготовки предложений и поправок в отраслевое законодательство, подзаконных документов, например по НЭБ?

Этот год пока не дал оснований к тому, чтобы рассматривать документы на таком уровне. Мы их оцениваем скорее с содержательной точки зрения, нежели с правовой. Но если придётся выступать в качестве участников судебных процессов, то будем и этим заниматься, но уже с привлечением профессиональных юристов.

Сейчас, с принятием новых нормативов размещения сети, мы ожидаем немало обращений на предмет проверки документов на соответствие нормативам. О первом таком случае я уже говорил. Методика утверждена Минкультуры России, правила расчёта есть, а мы намерены выступать как эксперты, но для этого нужно готовить силы.

В отношении Национальной электронной библиотеки было потрачено несколько месяцев коллективной работы Секции по формированию фондов, Президента и Правления РБА, с тем чтобы скорректировать Положение о НЭБ, предложенное Минкультуры России. Сложность, связанная с подготовкой подобных документов, состоит в том, что мы даём свои предложения, высказываем замечания и они учитываются на определённом уровне, но затем документ уходит на согласование выше и в иные профильные ведомства. А вот этот процесс мы контролировать никак не можем. Иногда после всех согласований их смысл меняется кардинально. Так, кстати, произошло и с предложениями по НЭБ. Согласованный документ - Положение о Национальной электронной библиотеке - вдруг оказался неактуален, поскольку за пределами Министерства культуры РФ была предложена принципиально новая модель формирования НЭБ - за счёт электронных копий обязательного экземпляра документов с последующей выплатой держателю прав по факту использования.

- Относительно взаимодействия с Минкультуры России - отдельный вопрос; как мне кажется, внятной рабочей коммуникации с Отделом библиотек Департамента науки и образования министерства не получается. Тому много причин, но основная - сокращение числа сотрудников отдела и постоянная смена его руководства. Как, на Ваш взгляд, эффективнее выстроить это взаимодействие?

Ваше утверждение было верно для ситуации, имевшей место год назад. Сегодня такая коммуникация существует. Просто надо иметь в виду, что функции и характер деятельности министерств (не только Минкультуры России) за последнее десятилетие принципиально изменились. Давно пора забыть то время, когда отдел в министерстве выполнял содержательные функции, связанные с определением стратегии деятельности того или иного типа учреждений. Сегодня это не входит в компетенцию даже федерального министерства в целом: министерство - это бюрократическая организация, которая работает в первую очередь с бумагами. Сегодня эффективно функционирующий отдел - тот, в котором входящие и исходящие документы проходят в чёткие сроки и передаются туда, куда нужно. Но разве в этой системе профильный отдел занимается творчеством? Он должен согласовать подготовленный юридическим отделом текст закона и организовать разработку подзаконных актов, методических рекомендаций и т.п. Последнее сегодня делается с нашей помощью. И для этого в отделе библиотек нужны не люди, которые сами будут готовить документы, а те, кто эффективно взаимодействует с профессиональным сообществом, разрабатывающим эти документы.

На мой взгляд, одна из причин кризиса в Отделе библиотек Минкультуры России состояла в том, что пришло новое поколение сотрудников, которое не знало этого механизма. Кроме того, нормативные акты, касающиеся библиотечного сообщества, но не содержащие в названии слова «библиотека», разрабатываются вне этого отдела. Ещё одна негативная тенденция: в министерствах сегодня всё делается в сжатые сроки и потому фактически нет времени для согласования с профессиональным сообществом. С нашей точки зрения, система будет работать качественно, если входящий документ, касающийся библиотек, сначала попадёт в РБА и вернётся с нашей экспертной оценкой, которая будет учтена при подготовке ответа. Эту технологическую цепочку мы отработали на последних документах. Но рано говорить, что взаимодействие носит системный характер. Сегодня многое строится на личных отношениях: мне регулярно звонят из министерства или присылают на рассмотрение документы, которые я распределяю по экспертам. Моя задача сегодня - перевести эту работу из режима ручного управления в автоматический, чтобы документ попадал сразу к нужным людям.

- В марте на Парламентском часе в Совете Федерации В.Р. Мединский отчитывался о работе министерства за пять лет. По словам министра, возглавляемое им ведомство отвечает за три направления: общую политику, НЭБ и восемь федеральных библиотек. Все остальные вопросы в компетенции регионов. Что касается комплектования и бюджетов, то федеральное министерство не обязано никому давать деньги, книговыдача и книгохранение - уходят на второй план, а основной акцент должен делаться на культурно-досуговую деятельность. Это вызвало негативную реакцию профессионального сообщества в Сети. Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию.

Можно соглашаться или не соглашаться с высказанной позицией (я не соглашусь), но министр просто ясно озвучил реальное правовое состояние дел. Министерство культуры РФ несёт ответственность только за подведомственные ему федеральные библиотеки, но никаких нормативных документов, напрямую регламентирующих работу государственных или муниципальных библиотек, оно не принимает. Но честно говоря, я вижу во всём этом не проблему министерства или отдела, а системную проблему управления.

Другое дело - позиция Министра культуры РФ по отношению к вопросам комплектования фондов традиционными, бумажными, изданиями. Сегодняшнее убеждение многих (и не только в Министерстве культуры РФ), что время бумажной книги ушло, противоречит самой жизненной практике тысяч библиотек и сильно ударяет по их престижу, по их возможности выполнять свои корневые функции. Здесь наши успехи в стремлении возвратить федеральную финансовую поддержку комплектования, мягко скажем, очень скромны.

- Первые шаги, которые Вы намеревались сделать, - это перестройка внутри ассоциации, усиление персональной работы и ответственности членов Правления за определённые направления. Кроме того, предполагалось пересмотреть взаимодействие Правления и руководителей секции, ввести сроки полномочий в той или иной секции, контроль отчётности. Уточните, кто за что отвечает сегодня и как выстраивается работа.

Распределение ответственности мы осуществили уже на первом заседании Правления. Думаю, что на конгрессе во Владимире каждый сможет рассказать о результатах своей работы. Так или иначе, направления распределились естественным образом. Всё, что связано с органами власти в регионах и государственной сетью библиотек, курирует С.С. Дедюля, руководитель секции библиотек субъектов Российской Федерации. С.Ф. Бартова занимается публичными библиотеками. Т.Я. Кузнецова и И.С. Пилко, специалисты в области подготовки кадров, курируют образовательное направление. На А.И. Вислом лежит ответственность за обеспечение научно-методической работы ассоциации (к слову, в этой сфере неоценима помощь Российской национальной библиотеки и её методистов). Вице-президент С.Д. Бакейкин отвечает за внешние связи РБА, расширение круга её контактов и т.д. Усилилась ли персональная ответственность каждого, мы сможем оценить после отчётного периода, подведя его итоги. Во всяком случае, проблем во взаимодействии внутри Правления нет. Конечно, мы спорим, дискутируем, но это необходимый элемент процесса принятия решений.

Что касается организации работы секций, то я не был сторонником ротации. Мне важно убедиться в том, что в ассоциации есть авторитетные руководители и лидеры мнений, и беречь надо их как зеницу ока. Если секция эффективно работает, зачем менять её руководителя? Иное дело - формальные руководители и бездеятельность секции, но тут надо не ждать два срока, а менять руководителя после первого.

А вот другая наша инициатива вызвала некоторые проблемы во взаимоотношениях с коллегами. Дело в том, что я решил навести порядок в отношении бюрократической части организации работы РБА. В частности, предложил планировать работу. Там, где есть финансы, должны быть план и понимание того, на какие конкретно мероприятия выделяются конкретные деньги. Тогда станет понятно, где есть резервы, что ещё можно поддерживать и развивать. И ещё одно правило: годовым бюджетом нужно распорядиться в течение года. Если эти деньги в текущем году секции не нужны, а в следующем запланировано затратное мероприятие, то давайте научимся предупреждать об этом. Только несколько секций представили свои планы, остальные ответили, что это сделать невозможно. Согласитесь: учитывая наши скудные бюджеты, это неправильно. Нужно наводить финансовый порядок и учиться планировать расходы.

- Принципиально важный документ для отрасли - концепция развития библиотечного дела в стране. Знаю, что обсуждения на эту тему проводились в феврале в рамках рабочей группы Комитета по образованию Государственной Думы. На каком этапе находится подготовка документа? Кто включён в рабочую группу и как осуществляется координация с Комитетом по культуре?

До того как мы встречались в Государственной Думе, был разработан алгоритм подготовки документа, который предполагает, что на конгрессе РБА во Владимире мы уже сможем представить план концепции. Однако понимание того, каким должен быть этот документ, оказалось столь различным, что мы на заседании Правления решили вынести этот вопрос на специальную сессию конгресса во Владимире. Там же окончательно будет утверждена и рабочая группа, хотя фактически первоначальный круг специалистов, которые изъявили желание работать над концепцией, есть, среди них назову Б.Р. Логинова, Ю.П. Мелентьеву, М.О. Шепеля, Т.Д. Жукову и др.

- Не менее важная тема, широко обсуждаемая на прошлом конгрессе, - ежегодный мониторинг состояния библиотечного дела (доклад). Удалось ли продвинуться в этом направлении?

Здесь есть несколько идей, но практическая реализация пока упирается в серьёзную кадровую проблему. Привлекать к исполнению общественных обязательств и давать задания от РБА одним и тем же экспертам уже некорректно. Честно говоря, кадры для нас главный вопрос. «Кто-то ещё, только не мы» - пока это доминирующая позиция большинства наших членов.

- Давайте поговорим о финансировании. Шансы вернуть межбюджетные трансферты минимальны? Удалось ли РБА расширить условно коммерческие направления: подачу заявок на участие в грантах, конкурсах, сотрудничество с бизнес-структурами?

Что касается трансфертов, то, к сожалению, поезд уже ушёл, данная тема даже не рассматривается Министерством культуры РФ. Но эта сфера распределения финансовой поддержки никаким образом не касалась бюджета РБА.

Относительно внешней поддержки деятельности самой ассоциации: срок для практической реализации этой модели пока был слишком небольшим. Мало подать масштабную заявку, надо, чтобы у нас была структура, способная её реализовать. Кроме того, авторитет у грантодателей завоёвывается представлением тех небольших проектов, которые ранее уже были успешно реализованы.

На сегодняшний день установлены связи с несколькими фондами - назову, например, Фонд Андрея Первозванного, с которым будет реализован проект международного сотрудничества, инвестиционную группу компаний «Регион» и др.

Что касается государственной поддержки, в частности президентского гранта для НКО, то непосредственно от РБА пока заявок на гранты подано не было. Но мы поддерживаем и рекомендуем подобные инициативы членов нашей ассоциации и таким образом входим в эту систему. Если не ошибаюсь, Тамбовское и Карельское региональные библиотечные общества получили поддержку РБА и, надеюсь, уже получили финансирование. Поддержка Минкультуры России также строится в проектном формате. Например, финансирование выделяется на проведение конгресса, на наши конкурсы.

- На мой взгляд, международное позиционирование РБА существенно улучшилось за последний год. Не говорю о визите Президента ИФЛА в Россию и количестве российских участников на конгрессе ИФЛА во Вроцлаве. Мы подключились к глобальным международным проектам, стремимся повысить своё влияние в комитетах и наладить коммуникацию. Но это всё разовые инициативы и на топовом уровне. А какие планы РБА по дальнейшему взаимодействию с зарубежными коллегами и ассоциациями выстраиваются в рабочем порядке?

За период между конгрессами состоялось два визита президентов ИФЛА в нашу страну: уходящей Доны Шидер и вновь приступившей Глории Перес-Сальмерон.

В международной деятельности заявлено несколько целей, и мы постепенно к ним продвигаемся. Одна из них - восстановление утраченного позиционирования в ИФЛА, это то, чем занимается секция по международному сотрудничеству и её руководитель В.В. Дуда.

Ещё одна важная задача - развитие деловых отношений на горизонтальном уровне. Здесь активизировалась работа с Американской библиотечной ассоциацией. На конгресс во Владимире прибывает авторитетная делегация американских библиотекарей во главе с бывшим Президентом Американской библиотечной ассоциации Нэнси Краник. Сейчас такие контакты устанавливаются на уровне детских библиотек. Так, в мае делегация российских библиотекарей посещает Библиотеку Конгресса США для встречи с её новым директором, с тем чтобы заложить основу рабочего взаимодействия.

Среди приоритетных для меня задач восстановление контактов с соседями: прибалтийскими и среднеазиатскими ассоциациями и библиотеками. Ведётся работа в рамках так называемого Минского соглашения, реализуемого под кураторством специального представителя Президента РФ по международным делам М.А. Швыдкого. Мы уже включились в работу минских встреч, где собираются деятели культуры, в том числе и библиотекари из трёх стран: России, Беларуси и Украины.

Кроме того, в рамках политического объединения БРИКС у нас прошли переговоры с библиотеками Китая, Индии, Южной Африки, Бразилии, и мы создали Альянс библиотек стран БРИКС. В Китае в прошлом году состоялось учредительное собрание. Вероятнее всего, в текущем году библиотекари Бразилии, России, Индии, Китая и Южно-Африканской республики встретятся в Бразилии, а затем планируем принимать библиотекарей стран БРИКС у себя.

- Выборы в Красноярске отчётливо показали, что технология голосования членов РБА нуждается в кардинальном пересмотре. Небольших библиотек, не имеющих права голоса, становится больше, при этом преимущество имеют несколько федеральных учреждений. Удалось ли погрузиться в эту проблематику и пересмотреть форматы членства?

Сейчас идёт обсуждение этого вопроса в Правлении. В 2018 г. выборов не будет, но утвердить регламент следует. Отказываться от дифференциации взноса в зависимости от размера взноса участника ассоциации нецелесообразно, потому что взносы формируют бюджет РБА, но я предложил бы учитывать его за последние три года. Если вы хотите лоббировать свои интересы и влиять на результаты выборов, то платите всегда. Вторая проблема - уменьшение нижнего порога членского взноса для небольших библиотек, создание механизма оплаты членских взносов для учреждений, не имеющих своего бюджета; это непростая задача. На конгрессе во Владимире мы планируем вынести на обсуждение участников свои предложения по этому вопросу.

- Что нового нас ждёт во Владимире в отношении регламента работы секций, подбора экспертов заседаний, определения приоритетных обсуждаемых тем?

Приоритетные темы определены, их будет две. Хотелось бы, чтобы началось обсуждение концепции развития библиотечного дела в Российской Федерации, эта тема в явном и неявном виде пройдёт красной нитью через всю работу конгресса, и этому вопросу будет посвящено специальное заседание. Кроме того, на конгрессе, который проводится в историческом городе, на древней земле с богатой книжной традицией, было бы полезно обсудить судьбу не только электронных ресурсов, но и бумажных книг. Мы должны строить будущее, опираясь на прошлое. Мне как историку библиотечного дела это очень близко.

Разумеется, в секциях уже накопились острые темы и текущие вопросы, которые будут рассмотрены, и здесь нет никакой диктатуры: коллеги сами принимают решение, что и в каком формате обсуждать.

- Спасибо!

Беседовала Елена Бейлина

Сегодняшний наш собеседник — фигура в библиотечной профессии заметнейшая: библиотековед, кандидат педагогических наук, заслуженный работник культуры РФ, автор многочисленных работ по книжному и библиотечному делу, социологии чтения, директор Государственной публичной исторической библиотеки России Михаил Дмитриевич Афанасьев.

— Михаил Дмитриевич, вы работаете директором ГПИБ уже долгие годы. И успешно работаете. О библиотеке всегда тепло отзываются читатели, называя её «прибежищем интеллигентных людей». Трудно быть директором? И вообще, директор библиотеки — он кто: успешный хозяйственник или идеолог? Событийный менеджер или эффективный лоббист?

— Спасибо за добрые слова об Исторической библиотеке. Но справедливости ради надо сказать, что имидж Исторички сложился задолго до того как я стал директором. И задача коллектива, и моя тоже, поддерживать его, соответствовать той высокой планке качества, которую установили наши предшественники.

Что касается роли директора, то в разные времена востребованы разные директора, и именно в этом основная трудность руководителя, если он остаётся на своём месте долгие годы.

Я пришёл на эту должность в эпоху бурных демократических процессов Перестройки. Тогда был востребован тип директора-лидера, который может сформулировать новые направления деятельности, увлечь коллектив новыми задачами и установить новую, демократичную систему взаимоотношений руководителя и сотрудников. Коллектив выбирал меня на конкурсной основе всеобщим голосованием. Но, приняв должность директора, я практически сразу должен был стать и эффективным хозяйственником, ибо наступило время «нового хозяйственного механизма», когда государство, не имея возможности полноценно финансировать учреждения культуры, взамен предоставило руководителям учреждений полную самостоятельность в поиске, зарабатывании средств и распоряжении всеми денежными поступлениями и имуществом. В двухтысячные годы по мере того как выстраивалась «вертикаль власти» и центром принятия решений всё более становилось Министерство культуры, актуальным стала роль директора-лоббиста…

Боюсь, редко встречается человек, который в равной степени успешно может выступать в столь разных ролях. Здесь основой эффективности директора становится подбор команды. Директор — это вершина айсберга. Он пожинает плоды славы (если всё хорошо) и на него же обрушиваются обвинения (если что-то плохо), но за ним стоит коллектив и, главное, его заместители. И если директор хороший идеолог, то у него должен быть в заместителях хороший практик, если же он крепкий хозяйственник — рядом с ним должен быть идеолог, которому он доверяет. Для общества — это один человек — директор.

— Сегодня библиотеки активно ищут новые формы, включая в своё пространство, например, досуговые зоны. На ваш взгляд, не растворит ли в себе этот досуговый элемент собственно Библиотеку? Есть ли актуальная необходимость в реформации библиотек и библиотечной профессии?

— Как человек, не только много лет проживший в библиотечной профессии, но и являющийся историком библиотечного дела, должен сказать, что библиотеки уже переживали подобный период в своей истории 30 лет тому назад. Тогда на фоне катастрофического падения авторитета библиотек в читательской среде (о причинах не будем сейчас говорить, просто поверьте на слово) и одновременно раскрывшихся возможностях для творческой деятельности, предоставленные Перестройкой, в библиотеках началось массовое распространение так называемых «клубных» форм работы — на базе библиотек стали действовать общества, объединения, кружки и клубы самых разных направлений — от художественных студий до рок-клубов и дискотек. Тогда, как и сейчас, в библиотечной среде возник вопрос о том, где допустимая граница, за которой мы теряем библиотеку и становимся чем-то иным. На это я в те годы отвечал следующим образом: вопрос состоит не в том, соответствует ли та или иная деятельность профилю библиотеки, а в том, как люди, посещающие эти мероприятия, относятся к библиотеке. Если им будет предложено для их встреч другое помещение, и они радостно переберутся туда, значит, библиотека всё это делала напрасно. Если они скажут: «нет, мы хотим остаться в библиотеке», значит, она сделала нужное и важное дело.

Мы должны понимать, что печатная книга своей многовековой культурной историей, вписанностью в культурный код любого народа создает очень сильный фон для всего, что происходит в окружении (в присутствии) книг. Как вы думаете, есть разница в том, где подремать в ожидании поезда — в зале ожидания или в комнате, заполненной шкафами с книгами? Обратите внимание, сколько людей обращается в библиотеки с просьбой организовать встречу, провести мероприятие… Для них важен этот культурный контекст. В этом смысле библиотека как площадка для самого разного общения (с книгой, другими людьми — не важно) — это не потеря своего смысла, но своего рода «эксплуатация» того потенциала, который в ней заложен. Проблема может возникнуть тогда, когда книжный интерьер станет единственным, что будет отличать библиотеку от других мест проведения досуга. Тем более, история говорит нам, что пройдет время и в новой ситуации может появиться потребность в иной библиотеке, более «книжной», а точка невозврата уже будет пройдена.

Сегодня библиотеки переживают эпоху глобальных перемен, связанных с появлением виртуального информационного мира. По масштабам задач, которые встали перед библиотеками, эпоха сопоставима (а в чём-то и более радикальна) со временем изобретения печатного станка и ухода с культурной арены рукописной книги. В итоге библиотека должна своей деятельностью ответить на три вопроса — как она будет работать с традиционным фондом печатной книги; каково её место в новом виртуальном мире, что будет с помещением библиотеки в этой новой ситуации. Последнее особенно важно, потому что глобальные перемены затронули фундаментальные основы библиотечной профессии. На протяжении всей истории библиотеки были местом, куда человеку нужно было прийти, чтобы получить информацию. Сегодняшний мир ориентирован на то, что информация сама должна прийти к человеку туда, где он в данный момент находится.

— Вы много лет занимались социологией чтения. Сильно ли изменились сегодня читательские ориентиры, вкусы? Действительно ли современный читатель в большей степени отдаёт предпочтение литературе информативной, а не художественной?

— Как социолог (а бывшими социологи не бывают, поскольку социология это не набор профессиональных приемов, а способность видеть за событием социальную закономерность) могу сказать, что читательские ориентиры, если под ними понимать жанровые и тематические предпочтения, не изменились и не изменятся. Нет ничего более устойчивого в читательском поведении, нежели круг любимых массовой аудиторией, и молодежной в том числе, жанров. Базовые модели — формулы, на которых строятся определенные жанры (приключение, детектив, мелодрама и т.п.) — вечны и безотказно вызывают стабильный читательский интерес. Другое дело — конкретное наполнение жанра. В конце XVIII века жажду приключений в литературе удовлетворял «Плутарх для юношества», весь XIX век царствовали рыцари Вальтера Скотта и индейцы Майн Рида и Фенимора Купера. В ХХ веке — в эпоху технического прогресса — пришёл Жюль Верн. К началу XXI века молодёжь «вышла в космос» и стала там искать рыцарской романтики. И на этом интересе на поверхность выплыл жанр фэнтези. Что касается информативной литературы, то, по моим наблюдениям, она-то как раз переживает свой кризис, поскольку не только молодёжь, но и всё большая часть взрослого читающего населения за информацией предпочитает обращаться к электронным фактографическим источникам (Википедия — классический пример), а не к текстам.

— Вы встречаетесь с молодежью в библиотечных коллективах, читаете лекции. Как на ваш взгляд, есть ли сегодня преемственность в библиотечной профессии, идёт ли молодой специалист в Библиотеку? Какова кадровая ситуация в вашей библиотеке?

— Очень сложный вопрос, поскольку сейчас мы переживаем переломный момент в механизме преемственности в нашей профессии. На протяжении многих поколений профессия библиотекаря была не престижной, малооплачиваемой и, при ближайшем знакомстве, не очень легкой. Результатом этого в библиотеках сложились несколько каналов приобщения молодежи к профессии: библиотечные династии, библиотечные учебные заведения для «книжных» личностей и, очень часто, случайное попадание в библиотеку, в результате которого человек или уходил или оставался на всю жизнь — своего рода «естественный отбор». Оставшиеся в профессии полностью принимали своеобразие библиотечной работы с её общественным статусом, отсутствием карьерного роста и многими другими чертами, отличающими библиотечную работу от других сфер приложения сил. Сегодня ситуация в библиотеках изменилась — профессия в силу ряда причин стала более привлекательной (где-то зарплата выросла, где-то проблемы безработицы и т.п.), но внутренне библиотеки меняются не так быстро. В этой ситуации можно наблюдать сразу два противоречивых процесса: приход нового типа молодого человека становится стимулом для динамичных перемен в самой библиотеке, библиотека обновляется, старшее поколение начинает чувствовать себя неуютно. Или, напротив, молодёжь, не желающая принимать сложившиеся «правила игры», не удерживается в коллективе, а значит, преемственности нет, коллектив стареет. В этой ситуации динамично развивающаяся библиотека становится основным фактором привлечения молодёжи для работы в ней.

Такие крупные научные библиотеки, какой является Историческая библиотека, имеют и специфические проблемы. У нас никогда не было большого количества выпускников библиотечных вузов — приоритет отдавался историкам, и сегодня молодёжь с библиотечным образованием — это исключительно те, кто получал его, уже работая в нашей библиотеке.

— Что бы Вы пожелали коллегам-библиотекарям, работающим с молодёжью?

— Быть всегда молодыми душой, чувствовать, переживать так же, как и ваш читатель, быть с ним заодно. Но при этом, опираясь на свой профессиональный опыт, быть для него не только другом, но и советчиком и организатором того пространства, на котором происходит ваша встреча, — библиотеки.

Вопросы задавали Марина Захаренко и Евгений Харитонов

При цитировании ссылаться на печатную версию: Афанасьев М. Д. В 2017 г. устроим пышное новоселье в отремонтированном здании // Историческая экспертиза. 2016. № 2. С. 230-234.

Михаил Дмитриевич Афанасьев — кандидат педагогических наук, директор Государственной публичной исторической библиотеки. Беседовал С.Е. Эрлих.

- Расскажите о Вашей научной карьере.

Я закончил библиотечный факультет Института культуры. Когда выбирал в какой вуз идти, у меня были колебания: поступать на исторический факультет или пойти в библиотечный. Выбрал библиотечный, хотя душа моя все равно оставалась душой историка. Библиотечный факультет дал знания в области поиска информации. Это неплохая база для исследователя в любой сфере. После окончания института меня пригласили в библиотеку им. Ленина в Сектор социологии книги и чтения, который изучал читательскую аудиторию в городах, в селах, среди рабочих и т.д. 20 лет я был профессиональным социологом и диссертацию защищал по теме, связанной с социологией чтения. Это был не только чрезвычайно интересный опыт, но еще и база для дальнейших исследований. Социолог отличается тем, что у него вырабатывается определенный взгляд на факт. Социолог не может ограничиться тем, что констатирует что-то. Ему нужно обязательно понять, какое место этот факт занимает в социальных процессах прошлого и настоящего. Я часто вижу, что такого «социологического» взгляда не хватает многим историкам. Человек собрал громадное количество фактов и не знает, что с этим делать. Он производит впечатление человека, объевшегося информацией. Он не видит те сюжеты в его копилке, которые позволяют построить оригинальную модель, увидеть интересные закономерности.

Когда более 20 лет назад я стал директором ГПИБ, то ограничил себя историческими исследованиями, правда только в той мере, в какой администратору удается заниматься научной работой. Как ученый я стараюсь совместить в себе социологическое и историческое знание и выступаю как историк библиотечного дела, историк культуры, при этом пытаясь применить социологические методы. Поэтому все мои публикации немножко социологические, вне зависимости пишу ли я о библиотеках 18 века или 20. Эта о моей профессиональной исследовательской карьере. 90% времени и сил - это, конечно, собственно администрирование и руководство процессом. Здесь я стараюсь, чтобы библиотека имела не только имидж библиотеки, удобной для читателя, но еще и сохраняла свою функцию исследовательского центра в доступных ей сферах.

- Расскажите об истории библиотеки.

Мы свою историю считаем двумя способами. У нас две даты основания. 1938 год, когда мы были созданы советской властью для решения вполне советских задач. Тогда решением Политбюро была выделена из Государственного исторического музея существовавшая при нем Историческая библиотека. Она стала Государственной публичной исторической библиотекой РСФСР. А наш нынешний филиал возник раньше, 95 лет тому назад, когда создали Институт Маркса и Энгельса и в нем начали формировать библиотеку. Но ни одна библиотека не может создаваться совсем на голом месте. Она обязательно имеет своего предшественника. Для ГПИБ этим предшественником был ГИМ и его библиотека, а для библиотеки ГИМ предшественником была библиотека Александра Дмитриевича Черткова. Его портрет висит за моей спиной. Чертков в начале 19 века поставил перед собой задачу собрать все, что написано по истории России и славянства. Чертковская коллекция западно-европейской книги по истории России и славянства и редкой книги вообще, в составе библиотеки Исторического музея пополнилась обширными книжными коллекциями по темам, начиная от античности и кончая филологическими проблемами (тогда не было жесткого разделения на историков и филологов). Кроме того библиотека формировалась из книжных коллекций московской профессуры, которая дарила, продавала, завещала свои домашние собрания в музейную библиотеку. Когда в 1938 году перед созданной Исторической библиотекой поставили задачу пропагандировать «Краткий курс истории ВКПб», то пропагандистская литература легла тонким слоем на богатый научный фонд. И тогда она оставалась местом для серьезных исследований, для той части научной интеллигенции, которая уходила в то, что называется внутренней эмиграцией, занимаясь средними веками и другими далекими от повседневности темами. Все равно требовалось цитировать классиков марксизма-ленинизма и партийных руководителей того времени, но все-таки можно было заниматься сферой, в которой не было такого жесткого контроля, как в исследованиях советского периода. Так, Академик Крачковский был инициатором создания у нас кабинета Востока и востоковедение нашло здесь свое прибежище.

Параллельно существовала Библиотека Института марксизма-ленинизма. Это наследница Института Маркса и Энгельса, потом Института Маркса, Энгельса, Ленина, которая точно так же формировалась двояко. С одной стороны - задача библиотеки вполне определенная - изучение истории и теории марксизма. Но люди, стоявшие у истоков той библиотеки, понимали, что вообще марксизм питался «всем тем богатством, которое выработало человечество» (общеизвестная цитата из Ленина, но теперь надо это указывать). Основатели библиотеки видели свою задачу в изучении истории всех общественных движений, истории взаимоотношении власти и народа во всех странах. Если Савонарола выступал против тогдашней церкви и создавал некую общественную коллизию, то материалы по Савонароле здесь должны быть. И Фронда - это конфликт внутри государства. Соответственно Мазаринады - листовки, критикующие Мазарини, должны быть в этой коллекции. Таким образом они собрали совершенно замечательную библиотеку, далеко выходящую за рамки узких партийных задач, которые изначально были поставлены при создании библиотеки Института марксизма-ленинизма.

До 2014 года две библиотеки существовали параллельно. Наша Государственная публичная историческая библиотека России и Библиотека Института марксизма-ленинизма, которая после 1992 года стала Государственной общественно-политической библиотекой. В 2014 году наши библиотеки объединились. Теперь это одно собрание. Это создало для нас не только трудности, но и качественно новую ситуацию в использовании имеющихся ресурсов и выработке направлений деятельности. Изучение марксистской истории и марксизма как уже исторического явления сегодня становится достаточно интересным и актуальным направлением. В этом смысле объединение в рамках ГПИБ является логичным. Первое, что нам нужно было делать (сейчас мы в основном эту проблему решили) - это создать единое пространство для читателей основной библиотеки, которая здесь в Старосадском переулке находится, и филиала, который находится на улице Вильгельма Пика и который представляет фонды и информационные ресурсы бывшей Библиотеки Института марксизма-ленинизма. Надо было сделать так, чтобы человек, если у него появляется вопрос, а есть ли эта информация в библиотеке, мог бы войти одним входом в наш каталог единый для двух пространств, узнать об этом и выбрать себе наиболее удобную стратегию. Чтобы не его посылали из одного здания в другое. Мы привезем эту книжку, если она вам нужна, в то место, где вы привыкли работать. Единое информационное пространство - вещь достаточно сложная, еще многое предстоит сделать, но задача решается. И сегодня уже есть единый вход и в наши многочисленные каталоги, и единую электронную библиотеку. Мы также пытаемся объединить те коллекции, которые развивались параллельно. Например, две коллекции, которые оказались взаимодополняющими: первая - это эфемериды, коллекция листовок, документов временного назначения, которые становятся чрезвычайно важным источником по истории общественных движений. Когда я пришел сюда директором в 1989 году, то мы сразу создали такую группу, которая тогда, в эпоху перестройки начала собирать различные листовки: материалы народных фронтов, новых политических партий, предвыборные программы и т.д. Понимая значение этого материала, мы и сейчас продолжаем это делать. В Библиотеке Института марксизма-ленинизма также сложилась потрясающая коллекция такого рода листовок более раннего времени: начала 20 века, революционных событий 1905-1907, думские материалы, революций 1917 года, выборов в Учредительное собрание, агитационный материал 30-х, 40-х, 50-х годов и т.д. Благодаря этим документам история нашего общества предстает в «звуках времени». Если еще вспомнить, что у нас есть коллекции западно-европейских листовок, начиная от уже упомянутых Мазаринад, до Парижской комунны, то это такой источник, вокруг которого можно вести работу и с которым работать.

Во-вторых, у нас оказалось две параллельных очень интересных коллекции эмигрантской литературы, в филиале - начиная с Герцена и дальше. В Исторической библиотек до последнего времени работал Отдел русского зарубежья, в который мы привозили эмигрантские книги из Калифорнии, из Аргентины, из Западной Европы. А до этого был замечательный подарок одного русского эмигранта, полковника Белой армии Я.М. Лисового, жившего в Чикаго. Он в 1945 году на волне патриотизма подарил свою коллекцию по истории белого движения и эмиграции. Это все мы сейчас соединяем. Получается совершенно замечательный ресурс по истории русской эмиграции.

Это все вместе дает нам возможность думать о целенаправленном привлечении читателей под определенные коллекции. В качестве одной из таких аудиторий мы, например, видим зарубежных славистов, людей занимающихся изучением советского периода. Мы готовы организовывать стажировки и выступать помощниками в подборе литературы для исследования. Раньше функцию помощи западным исследователям для работы в России оказывали западные фонды. Сегодня количество и круг этих помощников резко сократился. Поэтому мы здесь можем выступать «российским агентом».

Сейчас завершается ремонт нашего здания в Старосадском переулке. Библиотека продолжает работать, но количество залов и мест сокращено. После ремонта мы хотим здесь развивать направления, которые бы отвечали сегодняшним потребностям в изучении. Например, создаем кабинет биографики. Это будет центр, куда можно было бы обратиться с вопросом при поиске сведений о людях невеликих. Это одно из направлений собственно библиографической работы. Но это даже не генеалогия, а именно поиск во всех доступных источниках: в генеалогических исследованиях, в книгах памяти, в мартирологах. Важно, чтобы наши специалисты аккумулировали эту информацию. Уже сейчас мы фактически выполняем эту работу через наш справочный отдел. Но создав такой кабинет, мы объявим на весь мир, что сюда можно за этим обращаться. Мне кажется, что это будет большая помощь исследователям. Сейчас, когда история повседневности активно изучается, когда биография человека оказывается важным элементом исторического повествования, это будет интересно.

Если говорить о филиале, то изучение советского периода, должно стать его профилем. Сам Бог велел бывшей Библиотеке Института марксизма-ленинизма рассказать о том, как жили люди в советское время. Там для этого есть все: и информационные ресурсы, и база, и книжные фонды.

- В электронном каталоге вашей библиотеки уже представлен весь фонд?

Применительно к фондам старой ГПИБ, то практически все они отражены в электронном виде. Что касается филиала, того что было в Библиотеке Института марксизма-ленинизма, - там в электронном каталоге представлена литература примерно последних 20 лет. По старой литературе есть еще проблемы. Электронный каталог будет пополняться за счет старой западно-европейской литературы, листовой материал также не отражен еще полностью. Мы этим активно занимаемся.

- Вы сказали, что сканируете книги. Какая часть фонда уже отсканирована

Мы не ставим задачу отсканировать значительную часть нашего фонда вообще. Массовое сканирование это, с моей точки зрения, не дело библиотек. Это дело как коммерческих структур вроде Гугл, так и государства. В России есть проект Национальной электронной библиотеки. Во Франции - Галлика. Эти проекты требуют огромных денег. Мы здесь - не конкуренты. Наша задача - другая. Мы должны выбрать в нашем фонде те вещи, на которые хотим обратить внимание. Вот к нам приходят люди, которых интересуют те же биографии. Зачем тратить время - сюда приходить? Мы берем генеалогическую литературу и все основные источники в области генеалогии оцифровываем их и выставляем. Смежная с этим вещь - военная история упирается в такие справочники как списки офицеров по старшинству. Есть еще справочники, которые нужны для краеведов. Адрес-календари нужны. Адрес-календарей - громадное количество. Мы оцифровали, в первую очередь, те, которые есть только в нашей библиотеке. Если этот адрес-календарь есть в десятках других библиотек, он подождет. Поэтому у нас никогда не будет оцифровано даже 5% нашего шести миллионного фонда. Мы делаем доступными онлайн самые важные книги для нашего читателя. Мы стремимся, чтобы оцифрованная литература была тематически замкнута на определенные темы, чтобы не получалось что всего понемножку, а толка нет. Кроме того, в вопросе сканирования мы сотрудничаем с другими организациями. Например, у нас есть договор о сотрудничестве с Президентской библиотекой им. Б.Н. Ельцина, которая формируется только из цифровых копий. Поскольку история государственности это их профиль они к нам обращается, и мы вместе оцифровываем книги. Счет идет уже на тысячи. Эти цифровые копии представлены в обеих библиотеках. Тем самым идет довольно большое пополнение электронных ресурсов Исторической библиотеки. Но я бы сказал, что совместная деятельность в области формирования электронных фондов библиотек должна быть скоординирована в масштабах страны. Проект Национальной электронной библиотеки снимает проблему дублирования.

Мне близка модель, которая реализована во Франции. Я очень люблю работать с «Галликой» - онлайн-библиотекой Национальной библиотеки Франции. Из каталога библиотеки узнаешь, что да, есть электронная копия этой книжки, но, к сожалению, в данном случае она защищена законом об авторском праве. При этом полного запрета часто нет - законодатели как бы воздействуют на твою совесть: читайте и даже копируйте, если вы это делаете для себя, для научных или образовательных целей, но, если вы хотите потом использовать копию при публикации или в коммерческих целях, то вот, пожалуйста, электронный адрес, обращайтесь туда и договаривайтесь о правах. Такая открытая система. Это замечательно.

Для нашей страны очень важно создать подобную систему. Сейчас трудно приехать в Москву или в Питер чтобы работать в библиотеках.

Сейчас создается Национальная электронная библиотека. Ее идея - открыть доступ причем, включая современную литературу. Книги, вышедшие 100 и более лет назад (то есть уже находящиеся вне действия Закона об авторских правах) - это те, что мы и другие крупные библиотеки оцифровали в прежние годы. Я считаю, что нужно было как для проекта «Галлика» при выборе приоритетов копирования делать ставку на культурное наследие. Но это уже вопрос культурной политики.

Вы уже рассказали, что у вас есть уникальные коллекции, которые фактически являются архивными материалами, так как существуют в единственном экземпляре. А какие есть еще интересные коллекции, которые привлекают историков?

Наши предшественники получали книжные коллекции от ученых и коллекционеров, занимавшихся определенными темами. Поэтому, у нас часто качество подбора материала, его полнота и, самое главное, наличие редких изданий лучше, чем в национальных библиотеках. Национальная библиотека получает обязательный экземпляр. Все, что выходило в 19 начале 20 века, все там есть. Но вот возьмем, в частности, материалы по истории земства. Но во Владимире жил коллекционер, который тоже собирал материалы по истории земства, в первую очередь Владимирской и соседних губерний: какие-то отчеты, протоколы, которые печатались, но до обязательного экземпляра не доходили, а если доходили, то сил обработать там их не всегда хватало, и их складывали в ящики, потому что это не самая важная литература. Я знаю случай, когда через десятилетие в 1910 г., когда вскрыли ящики с брошюрами (по предварительным оценкам их было там около 150 тысяч), почти половина брошюр и книг превратилась «в мусор», или они были сочтены ненужными. Это документированный случай из истории Библиотеки Румянцевского музея - ныне Российской государственной. В этой ситуации личная коллекция, попавшая в нашу библиотеку, принесла материалы нигде более не доступные. Кроме того, у коллекционеров сохранялись не только отдельные издания, но и оттиски статей. Мы оттиски обрабатываем, как книжки. Поэтому то, что обычно где-то потеряно, нигде эту статью найдешь, тут в каталоге у тебя есть информация об этой статье. Бывало, что издавали книжку в 20 экземпляров для близких «Не для продажи». У нас хранится коллекция Л.М. Савелова, где книги имеют пометки на полях этого знаменитого генеалога: здесь ошибка, здесь дата смерти проставлена. Есть и рукописные сборники, например, о незаконнорожденных потомках известных родов. Многие исследовали мне рассказывали с удивлением, что они работали с двумя национальными библиотеками и считали, что все по своей теме выявили. Но придя в Историчку, понимали, что надо начинать все сначала по теме, по которой, казалось, была собрана вся литература. Люблю рассказывать историю о коллекции цензора А.И. Остроглазова. Андрей Иванович был библиофилом. Он из всех книг, которые запрещались цензурой и уничтожались, один экземпляр оставлял себе и на нем писал: «Есть три экземпляра - один в Императорской публичной библиотеке, один в цензуре, один у меня». Иногда писал: «Все экземпляры уничтожены. Только у меня есть». Когда мы начали проверять перед оцифровкой книги по нашему каталогу, то находили по 2-3 экземпляра из полностью уничтоженных тиражей книг. Видимо, когда проходил слух об уничтожении книги, коллекционеры тайком из типографии добывали экземпляры. Затем коллекции этих библиофилов соединились в нашем фонде.

- Расскажите, что мешает работать?

Главная проблема - это нехватка места. Мы не можем как маленькая публичная библиотека, купив одну книжку, списать другую, чтобы найти место, куда новинку поставить. У нас фонды все время растут. Филиал уже был заполнен, когда мы его получили. Основное здание также заполнено. Это колоссальная проблема и из нее нет простого выхода. Можно оцифровать скажем «Санкт-Петербургские ведомости» 18 века, но разве можно от них «освободиться»? Сегодня обычно жалуются на заработную плату, но сейчас с этим в библиотеке все более-менее нормально. Есть проблема кадров - не хватает специалистов историков, которые бы могли совмещать практическую работу с читателями и с фондами, с исследовательской работой.

Как меняется со временем посещение библиотеки? Есть ли данные, какие исторические сюжеты более востребованы?

До 2000 года посещение библиотеки росло очень быстро. Просто очереди стояли на улице. Потом начало довольно быстро уменьшаться в связи с развитием интернета. Сегодня ситуация стабилизировалась. Сложилась постоянная группа читателей. Часть - серьезные студенты, часть - профессиональные исследователи, часть - историки-любители. При том, что у нас ограниченное в связи с ремонтом количество мест, сегодня в библиотеку приходит 300-400 человек в день. Что касается предпочтений, я бы не смог сейчас выделить какие-то отдельные темы, как раз наоборот - произошла сегментация интересов. Массовый спрос ушел в интернет, а сюда пришел студент за индивидуальными вещами. В исследовательской аудитории также произошло тематическое дробление в сравнении с советским периодом. Можно отметить, что ученые все меньше замыкаются в изучении одной страны. Все больше сравнительных исследований. Даже при изучении «национальной» темы все шире привлекается международный материал. Поэтому такого жесткого деления - зал для историков России и зал для историков-«зарубежников» - этого уже у нас не будет. Человек сам может выбирать: здесь стоит фонд по зарубежной истории, здесь - по истории России. И он уже сам решит, где он сегодня будет заниматься.

- Каковы объемы новых поступлений зарубежной литературы?

Приобретаем зарубежную литературу по две-три тысячи названий в год. Что-то получаем по книгообмену с зарубежными университетами. Выписываем журналы. Сегодня очень большая электронная подписка. Отбор литературы очень строгий с ориентацией на нашего читателя. У нас есть договоры с академическими институтами. Они просят нас что-то выписать. Недавно для Института востоковедения подписались на большую базу данных по истории курдского движения.

- Каким Вы видите будущее библиотек и вашей библиотеки в частности?

Маленькие библиотеки сегодня перестраиваются. Теперь они больше ориентируются на создание площадок для общения. Все меньше являются источником информации. Для крупных научных библиотек - это не столь актуально, хотя и для нас проблема создания среды для общения всегда важна. Из-за ремонта уже несколько лет мы не проводим в своих стенах какие-то публичные мероприятия, не приглашаем к себе и ученых, и студентов. Это мы возродим и даже будем развивать в ближайшем будущем, потому что потребность в коммуникации существует. У нас спрашивают: нельзя ли у вас провести презентацию, встретиться с людьми близкими по духу. Но у нас это никогда не будет главным. Мы будем существовать в трех сферах. Первая - традиционное книжное обслуживание. Вы придите, у нас есть такие книги, которых нигде нет. Вторая сфера - информационная. Все, что можно, мы вам предлагаем в интернете, в первую очередь каталоги. Следующая возможность - дистанционно заказать, отложить литературу, то есть работать заочно как читатель и, наконец, сами книги предоставить через электронную доставку из нашей электронной библиотеке. И третья сфера - это место для коммуникации. У вас есть потребность общаться по поводу истории? Приходите. Эти три сферы и есть наше будущее.

- А ремонт когда заканчивается?

Надеюсь, в этом году мы уже начнем осваивать отремонтированное здание. Нам сейчас постепенно с апреля месяца будут сдавать помещения. Мы должны поставить мебель, расставить книги, расширить штат, который сократился в связи с ремонтом. Я думаю, что в 2017 год устроим пышное новоселье в отремонтированном здании.